29 июня 100 лет перелёту "Ильи Муромца" из Петербурга в Киев...
"…13 апреля экипаж “Ильи Муромца” под командованием поручика Костенчика получил задание бомбардировать станцию Даудзевас. В состав экипажа кроме командира входили второй пилот Янковиус, артиллерийский офицер поручик Шнеур, моторист Касаткин и вольноопределяющийся моторист-стрелок Марсель Пля, негр из французского цирка, каким-то чудом попавший в эскадру. На втором заходе немцы встретили их ураганным огнем. Только сбросили серию, как перед кораблем два взрыва. Грохот, треск дерева, полетели щепки, звон разбитого стекла. Костенчик отпрянул назад, а потом упал на штурвал. Корабль вначале задрал нос, потом клюнул вниз и завертелся в спирали. Кто-то успел выключить зажигание. Янковиус, стоявший на коленях у открытого бомболюка, бросился к командиру. Он вытащил раненого из кресла, но в этой круговерти не смог освободить его ноги из-под ремней педалей. Не теряя времени, второй пилот сел за штурвал, поставил ноги прямо на ноги раненого товарища и вывел самолет в горизонтальный полет курсом домой. Касаткин включил магнето. Заработали только три двигателя. Крайний правый молчал. Все немного пришли в себя, оказали первую помощь командиру, который находился в бессознательном состоянии. В этот момент из верхнего люка с грохотом свалился Пля. Все остолбенели. Кто-то не выдержал: “Марсель, ты ведь должен был лететь к земле самостоятельно!” Все рассмеялись, напряжение было снято. Оказывается предусмотрительный француз привязался ремнем к стойке крыла и, когда “Муромец” падал, он в шоковом состоянии болтался в воздухе. Марсель потом долго восхищался прочностью самолета.
Янковиус благополучно довел израненную машину до аэродрома и удачно посадил. Как только на пробеге подъемная сила упала, крыло отвалилось. Оказывается был перебит верхний лонжерон, и крыло держалось только за счет подъемной силы. За этот боевой вылет весь экипаж был награжден и повышен в звании. Марселю Пля был пожалован чин старшего унтер-офицера…"
“…Марсель Пля (некоторые пишут - Плиат (вроде Рено-Реноут и Пежо-Пегоут!)) - французский гражданин. Девять лет назад его мать была привезена богатыми людьми в Россию в качестве няньки и с нею курчавый и бойкий подросток.
Холодная Россия стала второй родиной чёрному Пля. теперь он женат на русской, имеет ребёнка.
Когда началась война, он как французский подданный, должен был явиться в ряды Жоффра, но остался, вступив добровольцем в русскую армию, сначала в качестве шофёра, потом моториста на воздушном корабле.
На “Илье Муромце” он заработал два креста”
(Огонёк. Воскресенье 23 октября 1916 года, №43)
Рассказ о подвиге экипажа ИМ, единственного сбитого немцами:
"…Подвиг экипажа «Илья Муромец» в небе Восточной Пруссии.
О подвиге экипажа бомбардировщика «Илья Муромец» №16, совершенном 12 (25) сентября 1916 года у местечка Боруны, писала вся общероссийская пресса. Наш самолет один дрался с 4 немецкими истребителями, из которых сбил 3, а затем сам погиб.
Офицеры экипажа - поручики Макшеев Д.Д., Рахлин М.А., Гаибов Ф. и Карпов О.С. - были посмертно награждены орденом Святого Георгия IV степени.
Служили эти авиаторы в эскадре тяжелых дальних бомбардировщиков (командир генерал-майор Шидловский). Свой фронтовой путь эскадра начинала на аэродроме города Лиды в июне 1915 года. Накануне были получены и освоены новейшие в то время самолеты “Илья Муромец”, созданные главным конструктором авиационного отдела Русско-Балтийского завода Игорем Ивановичем Сикорским (1889-1972).
С аэродрома Лиды шесть первенцев мирового тяжелого самолетостроения улетали на боевые задания в тыл противника - бомбили цели на территории Восточной Пруссии, атаковали и Кенигсберг.
В начале сентября 1915 года, отступая вместе с армейскими частями, эскадра перебазировалась под Псков. Самолеты группами были приданы командованию фронтов. Авиаотряд из двух бомбардировщиков был расквартирован у имения Таньково (Минская губерния).
В доме графини Ганской разместились авиаторы, палатки с самолетами находились позади парка, в поле. Всё было хорошо замаскировано от германской авиации.
Аэродром был прикрыт зенитной артиллерийской батареей (трехдюймовые орудия были установлены на специальных деревянных станках, позволявших без труда поднимать орудийные стволы почти вертикально, в «зенит»).
Одним из базировавшихся здесь самолетов и был «Илья Муромец» №16. Отсюда героический экипаж улетел в свой последний бой, и именно в семье хозяйки усадьбы 22 сентября (5 октября) 1916 года прошла траурная служба по погибшим.
Друзья и товарищи по службе, конечно же, давали слово друг другу после войны найти могилу павших героев. В то время авиаторы знали, что их самолеты - национальная гордость России. И потеря такого самолета и экипажа была первой и последней за всю войну. От этого еще больше была горечь утраты. Оставалось верить немецкой записке, сброшенной с самолета, что погибшие друзья похоронены, как было написано, с воинскими почестями…"
Полный текст:
tos-chkalovsk.narod.ru/vestnik0--011.htm
“…- Мой отец, - рассказывает Юрьё Торикка, - и был основателем аэродрома в Антреа. Он - уроженец Выборга. В 3 года остался без родителей и его усыновила семья военного. Идея сделать воспитанника военным принадлежала отчиму. После Первой Мировой войны отец закончил первую в России авиационную школу в Гатчине, получив специальность летчика-наблюдателя (штурмана).
Выборг был родным городом для Александра. Однако 1918 год - это год смуты и волнений в Выборге, ставшем последним оплотом красных финнов. Капитан русской армии Александр Крашенинин - отец рассказчика - включается в подпольную работу по созданию шюцкора (белых отрядов местной самообороны). После победы белых на севере и в Центральной Финляндии основные военные действия переносятся на перешеек. В Антреа располагался штаб Маннергейма. В выборгском шюцкоре становится известно, что многие летчики в Петрограде недовольны политикой большевиков и готовы перейти на сторону Финляндии. Крашенинин получает задание создать из русских дворян-добровольцев отряд авиаторов и закупить самолеты и вооружение для них. И такие русские дворяне, не согласные с политикой красных, нашлись среди однокашников и знакомых Александра Крашенинина. За коньяк в Ленинграде удалось договориться и о покупке самолетов. Скрываясь от преследований, русские дворяне вынуждены были скрывать и свои имена; они берут финские. Так, старший лейтенант морской пехоты Игорь Зайчевский становится капитаном Эриком Илмариненом. Его брат Олег - капитаном Отто Илмариненом. Лейтенант морской пехоты Михаил Шаблович стал капитаном Микко Хейконеном. Михаил Сафонов - Микко Вуоренхеймо. Перелетевший вместе с Шабловичем прапорщик инженерных войск Воробьев получает псевдоним Ауэрмаа без присвоения воинского звания. Капитан Владимир Парфиненко не хотел брать финское имя. Он избрал для псевдонима сочетание двух слов: Адлер Хейм. (Этот момент вызвал улыбку у представителей финской делегации. Перевести сочетание переводчица не смогла. Приблизительно, с её слов, псевдоним связан со словом “птица”.)
Задачами авиационной группы были разведка и бомбардировка. Бомбы весом 50 кг сбрасывались на глазок и попадание было, в общем-то, делом случая…
Участие летчиков в военных действиях было недолгим. Всего 40 вылетов совершили самолеты с аэродрома Антреа. После тяжелых боев белые освободили Выборг. Уже 10 мая 1918 года аэродром был перенесен в Лаппеенранту. Там была создана первая авиационная школа. Учителями, которые учили юных летчиков, стали те самые русские дворяне и финские летчики, которые создали первый финский аэродром в Антреа. Сейчас студенты из Лаппеенранты ищут доказательство того, что именно в Антреа началась школа первых финских пилотов…”
“…История советской авиации, как и история всей страны, местами трагична. На долю многих коллег, друзей и знакомых Игоря Сикорского выпала мрачная судьба. Генерала Михаила Шидловского, возглавлявшего завод, где Сикорский строил свои самолёты типа “Илья Муромец”, революционные матросы растерзали, когда он пытался перейти в Финляндию. С приходом к власти “черных тужурок” начались аресты среди инженеров, профессуры, духовенства. Наступила эпоха массового террора, ссылок, концлагерей и расстрела заложников. В 1929 году ОГПУ создало секретное авиационное конструкторское бюро, где среди других арестованных специалистов работали и давнишние сотрудники Игоря Сикорского - Николай Поликарпов и Дмитрий Григорович, ставшие крупными инженерами. Игорь Иванович помнил профессора Якова Гаккеля, одного из пионеров российского гидросамолётостроения. Яков Модестович не выдержал тягот тюрьмы. В 1937-38 годах арестовали сотни авиаинженеров, разгромили десятки КБ, под угрозой разгона оказался Центральный аэрогидродинамический институт (ЦАГИ), где занимались перспективными разработками воздушных судов. Начальника отдела вертолётостроения Александра Изаксона тоже арестовали. Уцелели только те, кому посчастливилось попасть в “шарашки”. Оказался за решёткой и Андрей Туполев, которого Сикорский принимал у себя в доме в Америке: ведь тяжелые самолёты Туполева вели свою родословную от дореволюционных гигантов Сикорского. Уважением и симпатиями было пронизано письмо, которое Игорь Сикорский послал Константину Калинину, в середине 30-ых годов создавшему один из самых больших самолётов мира - семимоторный К-7. Константина Алексеевича на допросах забили насмерть. Арестовали и расстреляли начальника Летно-испытательного института ВВС Александра Филина, который в 1934 году был в составе экипажа самолёта, установившего мировой рекорд дальности перелёта. После того, как на тысячах фотографий был показан Сталин, целующий героев-летчиков, этот маршрут был назван “сталинским”. Буквально в первые месяцы войны тот же “сталинский маршрут” выпал на долю целой группы генералов: летчиков-асов и авиаинженеров. Их расстреляли в октябре 41-го. Сразу же после победоносного окончания II Мировой войны сначала щедро наградили орденами, а затем почти сразу же после этого отправили в тюрьму Министра авиационной промышленности генерала Алексея Шахурина, командующего Военно-Воздушными силами Красной Армии Главного маршала Александра Новикова, ряд других крупных фигур. В числе прочего им вменялись в вину положительные отзывы об организации американской авиапромышленности…”
А вот и самолет К-7 К.А.Калинина - ученика И.Сикорского.
какой голимый подбор фейков…
хотя в конце есть несколько фото реального К-7 - последние 3 слайда.
Вот К-7, модельная версия:
"…12 ноября 1912 впервые демонстрировался в полёте гиростабилизатор (автопилот) Э. А. Сперри (США). Наше военное командование тогда захотело в чтобы-то ни стало заполучить чертежы этого замечательного устройства. Вроде бы тогда какой-то штабс-капитан из разведки сумел каким-то хитроумным способом достать их. Признавайтесь, Овечкин - это были вы?
Я как раз тогда только что закончил ШМАС (1915 год) и попал в ЭВК авиамехаником, куда только что поступили на вооружение новенькие ИМ серии Б. Если не ошибаюсь, на них были установлены первые “автопилоты”, для выходи из пикирования, ибо многие пилоты при выходе из пикирования просто отключались из-за больших перегрузок.
Сикорский с коллегами усовершенствовал американский автопилот, который теперь позволял одному человеку без особых проблем совмещать функции пилота и бомбардира: после включения автопилота достаточно было лишь удерживать цель в перекрестии прицела, а автопилот сам корректировал курс.
Управление самолетом стало смешанное: рулями и элеронами - жесткое, триммерами - тросовое, щитками - гидравлическое. Предусматривалась, кроме установки автопилота, электрорадиостанции внутриэскадрильной связи. Для членов экипажа устанавливалось специальное переговорное самолетное устройство, как на подводных лодках, пневмопочта, трехцветная сигнализация. Электропитание обеспечивали два генератора и два кислотных аккумулятора.
Планировалось при производстве новых серий оснастить машину радиостанцией дальней связи и всеми необходимыми приборами для полетов ночью и вслепую, а также установить сигнализацию, обращающую внимание летчика на дефекты в работе важнейших механизмов.
Первые же испытания автопилота показали его высокую надежность. Пилоты теперь могут встать со своих кресел, размяться, а, если захочет кто-то, и лечь в проходе между сидениями или в корридоре, поспать часок-другой, пока бомбардировщик летит на автопилоте или под контролем напарника. Можно даже налить из термоса борща или подогреть мясо в специальных нишах на двигателях. Появилось в кабине и такое невиданное в подобных самолетах приспособление, как туалет. Не бомбардировщик, а лайнер повышенной комфортности!
Одно только Но! Поскольку конструкция автопилота была гидравлической, а в качестве заполняющей жидкости использовался чистый спирт, то из-за появления воздуха в системе, самолет в течении длительного полета начинало “колобродить” и конструкторы долго не могли понять причину, а, главное, место утечки ценной жидкости, ведь вся система перед каждым вылетом проверялась на герметичность под высоким давлением, а единственный заправочный штуцер во время полета был законтрен и опечатан свинцовой пломбой, которая всегда оставалась нетронутой???.."
Не имеет отношение к “Ильям Муромцам”, но тем не менее подлинный авиационный случай…
“…Наиболее знаменитым американским пилотом, летавшим на “Стратоджетах” был капитан Джон Лаппо, который стал американским Чкаловым. Глубокой ночью, 24 апреля 1959 года, он вылетел в обычный тренировочный полет, целью которого была отработка упражнений по астонавигации и бомбометанию. Успешно выполнив задание, ранним утром, самолет возвращался на базу. Пролетая над озером Мичиган, Лаппо снизился до высоты 23 м и пролетел на своем RB-47E под известным мостом “Маккинак”. Кончик киля прошел на расстоянии двух десятков метров от пролета моста. Второй пилот, давно знающий своего командира, мужественно перенес потрясение. Чего не скажешь о новеньком штурмане. Он сначала по СПУ уговаривал Лаппо не делать “подвиг”, а затем, как рассказывали члены экипажа, перешел в состояние оцепенения. Пролетев под мостом, Джон дал газ и почти свечой ушел на высоту.
Командованию о случившемся ЧП сообщили сразу после посадки. “Настучал” на Лаппо его новый штурман, который оказался сыночком генерала.
Подробности воздушного хулиганства стали известны прессе от одного из офицеров, служивших на авиабазе Ельмендорф. Человек, пролетевший под самым длинным подвесным мостом на стратегическом бомбардировщике, стал национальным героем. В своих интервью он признался, что его первоначальной мечтой был пролет под мостом “Золотые ворота”.
Взбешенное начальство отдало его под суд военного трибунала. 10 августа капитану Лаппо предъявили обвинение по 92 статье Кодекса военного правосудия США, а всем американским самолетам запретили опускаться ниже 153 м. Лаппо спасли его старые заслуги. 28 боевых вылетов в Корее на бомбардировщике В-29, четыре боевые награды, “Летный крест” за несколько рейсов над территорией СССР, и личная благодарность Кертиса Ле-Мея, который сказал: “Мне жаль, что у меня нет эскадрильи таких летчиков, как Вы”. По приговору суда Лаппо объявлялся выговор и он должен был заплатить крупный денежный штраф. Наиболее болезненным ударом для капитана Лаппо стало его отстранение от полетов. Больше он уже не летал на военных самолетах…”